Наука академическая – это, прежде всего, наука фундаментальных исследований. Познание природы и её законов, раскрытие тайн мироздания не сразу выливаются в нечто конкретное, что может быть использовано тут же на практике. Война заставила думать, как научную работу увязать с решением военных задач. Химики Арбузовы, как и другие ученые, направили свою научную деятельность на укрепление обороноспособности страны. Позже Б.А. Арбузов скажет: «Годы Великой Отечественной войны показали, какое значение имеет наука в техническом прогрессе и обороне страны».

Сахарин

А.Е. Арбузов, возглавлявший Химическую секцию Научно-технического совета при Госплане СССР, работал сразу по целому ряду закрытых тем, связанных с оборонной промышленностью. Его лаборатория в Казанском химико-технологическом институте занималась разработкой как оборонной продукции, так и гражданской: был налажен выпуск «огневых мешков», осветительных ракет, ручных гранат, взрывателей к гранатам и минам, кремешков для солдатских зажигалок, термометров для госпиталей, реактивов специального назначения, чернил и светокопировальной бумаги, зубного цемента и керамических плит, аккумуляторов и сухих батареек. Кроме того, был налажено производство сахарина.

Зарин

По заданию Государственного комитета обороны А.Е. Арбузов руководил группой учёных, которые занимались получением боевого отравляющего вещества, известного как Зарин. Известно, что ещё в годы Первой Мировой войны немцы применили химической оружие. Такие же планы у них были и в этот раз. Казанским химикам удалось ресинтезировать опасное оружие и это стало известно нашим врагам. Полагают, что именно благодаря этому факту в годы Второй Мировой войны химическое оружие не было использовано.

Приборы ночного видения

В начале войны остро необходимыми оказались усовершенствованные системы приборов ночного видения. Для их изготовления понадобились редчайшие препараты. Среди таких был 3,6-диаминофталимид, получать который с высокой чистотой умел А.Е. Арбузов. В марте 1942 г. с просьбой о срочном изготовлении 15 г. этого вещества к химику обратился академик С.И. Вавилов, который руководил в то время одновременно двумя институтами – Физическим и Государственным оптическим институтом, эвакуированными в Йошкар-Олу. В короткий срок Арбузов изготовил и передал Вавилову требуемый препарат. Позже Вавилов написал Арбузову: «оказалось, что … препарат, полученный от Вас, обладает ценными свойствами в отношении флуоресценции и абсорбции и сейчас применяется нами для одной важной детали, для изготовления нового оборонного прибора, поступающего на фронт».

Вспоминая об этом, Арбузов говорил: «В то время я не имел представления, для какой цели понадобился этот редкий химический препарат С.И. Вавилову, и только значительно позднее я узнал, что изготовленное мной количество препарата было достаточно для снабжения оптики танковых частей нашей армии, отправляемых на фронт, и имело важное значение для обнаружения на далеком расстоянии танковых частей врага. Эта мелкая крупица моего участия в разгроме фашизма доставила мне, конечно, большое удовлетворение». В дальнейшем изготовление военных оптических приборов с применением диаминофталимида приняло более широкий размах.

И многое другое

Совместно с Г.Х. Камаем и А.И. Разумовым (сотрудниками органической кафедры Казанского химико-технологического института) Арбузов наладил производство фенилпропилового спирта, который тоже был необходим для военной техники. Вместе с профессором А.Я. Дринбергом А.Е. Арбузов подал Научно-техническому совету предложение об организации в Казани производства маскировочных красок, в виду того, что для этого имеются в наличие все необходимые материалы. В марте 1942 г. это предложение было принято.

Старший сын А.Е. Арбузова – Борис Александрович в годы Великой Отечественной войны совмещал заведование лабораторией высокомолекулярных соединений Института органической химии с обязанностями декана химического факультета Казанского университета. На нем лежала вся организация учебной и воспитательной работы. Война соединила процесс обучения студентов с инженерно-технологической практикой. Для студентов и преподавателей производство в экстремальных условиях стало полигоном проверки научных идей и скорейшего их внедрения на оборонных заводах.

По воспоминаниям Б.А. Арбузова практика у студентов-химиков проводилась в помещении «заброшенного здания за «анатомичкой»», приспособленном под лабораторию химического факультета, не смотря на отсутствие газа и низкую температуру. Здесь же готовили сульфамидные препараты для госпиталей и компоненты для зажигательных бутылок против танков. Также Б.А. Арбузов участвовал в работах по изготовлению глюкозы для внутривенного вливания, стрептоцида, эфира для наркоза. Неустанная и самоотверженная работа Арбузова и его коллег позволила решить проблему с названными медицинскими препаратами.

В конце октября 1941 года, в дни, когда фашисты с особым остервенением рвались к Москве, было принято решение о сооружении Волжского оборонительного рубежа. Более 600 сотрудников и студентов выехали на трассу. Возглавил колонну ректор Казанского университета К.П. Ситников. Работа проходила в труднейших условиях зимы 1941/42 года и продолжалась до 20 февраля. Из воспоминаний Б.А. Арбузова: «Я был назначен начальником сотни студентов университета. Место оборонного рубежа располагалось в 9 км от Арасланово. Кроме работы, ежедневно приходилось проходить 18 км дороги. Вскоре наступили холода, которые в эту зиму были особенно сильными. Уходили на работу затемно и приходили с наступлением темноты… Мы поселились в заброшенной избе. Печь была там неисправной, и при топке дым постепенно опускался до уровня пола, а под утро температура в избе была около нуля и ниже. В середине декабря К.П. Ситников послал меня в Казань за письмами и тёплыми вещами для студентов. Идти следовало до Свияжска, 50 км. Я помню, что вышел из Арасланова после обеда и пришёл в Свияжск утром. Мороз был порядка 30 градусов, но было очень тихо. Через два дня, когда были собраны вещи и письма, мы с ассистентом П.В. Руфинским отправились обратно. Было очень холодно и ветрено. В санях можно было сидеть 15 – 20 минут, а затем, чтобы согреться, бежать за подводой».

Но главным заданием Б.А. Арбузова было создание морозоустойчивого синтетического каучука, от этого во многом зависела бесперебойная работа транспорта и техники зимой. Работы в области синтетических каучуков, начатые Арбузовым в годы войны, были продолжены и в мирное время.

О других представителях династии Арбузовых-химиков – Ю.А. и И.А. Арбузовых написано очень мало. Их пребывание в Казани в годы Великой Отечественной войны ограничивается упоминанием, что они жили в родительском доме в Школьном переулке. Неопубликованные документы военной поры Юрия и Ирины хранятся в фондах Дома-музея академиков Арбузовых.

Дочь А.Е. Арбузова – Ирина Александровна Арбузова незадолго до начала войны защитила кандидатскую диссертацию и работала в Ленинградском Научно-исследовательском институте пластических масс. В то время промышленность пластмасс в СССР только начала развиваться. Её организация требовала огромной научно-исследовательской работы, создания ряда технологических процессов. Для их осуществления не хватало подготовленных специалистов. Первая в СССР кафедра технологии пластмасс была организована Сергеем Николаевичем Ушаковым в 1929 году. И.А. Арбузовой выпало на долю развивать начатые им идеи. Она занималась синтезом камфоры из отечественных скипидаров, изучением природных терпенов, синтезом виниловых соединений.

С начала Великой Отечественной войны И.А. Арбузова работала по заданиям Ленинградского фронта и штаба Местной противовоздушной обороны Ленинграда, являясь начальником пожарной команды. Позже её наградят медалью «За героическую оборону Ленинграда». В феврале 1942 года, пережив блокаду Ленинграда, Ирина Александровна вместе с мужем Е.Н. Ростовским эвакуировалась в Казань к своим родителям. Здесь до 1944 года она работала в должности старшего научного сотрудника в эвакуированном Институте органической химии, продолжая работы, начатые в Ленинграде, по синтезу и изучению виниловых соединений.

Младший сын А.Е. Арбузова – Юрий Александрович с женой Н.В. Елагиной и малолетним сыном Владиславом тоже были эвакуированы в Казань. В Москве Юрий занимался исследованиями в области тонкого органического синтеза в Московском университете им. М.В. Ломоносова в лаборатории органической химии. Под руководством академика Николая Дмитриевича Зелинского к концу 1940 года Юрий Александрович подготовил свою кандидатскую диссертацию «Термические и контактные превращения углеродов». В 1941-1944 годах семья Ю.А. Арбузова проживала в Школьном переулке в доме отца. В Казани Арбузов-младший работал в эвакуированном в Институте органической химии в спецлаборатории и выполнял важные оборонные заказы, проводил совместную работу с лабораторией Сверхвысоких Давлений. К сожалению, более подробных сведений о деятельности Ю.А. Арбузова в годы Великой Отечественной войны, отыскать не удалось.

Учёные отдавали стране, кующей в тылу меч победы не только свои знания, опыт, мастерство, но и личные сбережения. В Доме-музее академиков Арбузовых хранятся квитанции А.Е. и Б.А. Арбузовых на добровольное пожертвование денежных средств для Красной Армии, датированные сентябрём и октябрём 1941 года. В начале 1942 года в Казани возникло движение за создание Фонда обороны. Многие учёные вносили в него свои денежные сбережения и госпремии. А.Е. Арбузов передал Государственную премию, полученную в 1943 году в этот Фонд. К 20 января 1943 года коллектив сотрудников Академии наук собрал около 2,5 миллионов рублей на сооружение танковой колонны «За передовую науку».

Гайдукова Надежда Михайловна – директор
Дома-музея академиков Арбузовых,
Кореева Наталья Сергеевна – главный хранитель
фондов Дома-музея академиков Арбузовых