Наконец-то, штурмуем Берлин!
Памяти командира посвящается…
В 1970 году мы с семьей в качестве автотуристов побывали в Германии. Поехали на место сражения с армией Венка. В памяти вставали сплошь изрытые громадными ямами от бомб и снарядов поля, сломанные деревья, разрушенные дома. Подъехали. Ничего похожего. Картина как в сказке: ровные поля, пшеница растет, птички поют. Нет и могил в укромном месте между деревьями, куда мы ночами таскали убитых, хоронили сами, с надписями. Вот здесь перед боем, вечером 26 апреля, солдат дал мне письмо с просьбой отправить, если его убьют. Сказал, что желает жене мужа, который относился бы к их дочери как настоящий отец. Она, говорит, красивая, сумеет подобрать. О, господи, где же вы теперь мои друзья-солдаты? Хоть кто-то из вас — живы? Лариса, моя дочь, спросила: папа, разве ты умеешь плакать? Говорю: просто глаза слезятся, вспомнил, какой был едкий воздух во время боев. Нашел «научное» объяснение.
Мое первое знакомство с войной было невообразимо кошмарным. В самом начале войны я подал заявление в военкомат с просьбой отправить меня в лётную школу, и вот получил соответствующее направление. Нашу небольшую команду разместили на платформе попутного воинского эшелона. Под утро налетели мессершмитты — бомба за бомбой. Казалось, при каждом разрыве раскалывается планета, ничего похожего на кино. Из нашей группы многих ранило, меня подбросила воздушная волна, я очень сильно ударился головой. В больнице лежал долго — оказалось тяжелое сотрясение мозга. По пути в Казань я встретился с товарищем из команды. Он где-то добыл информацию о месте нахождения лётной школы, но это было далеко. Решили добираться. Удачно попали в пехотный полк, движущийся в том же направлении. Когда добрались до фронта, выяснилось, что на месте лётной школы уже гитлеровцы. Остались в полку и начали воевать. Мне было 16 лет. В начале весны 1942 года я попал в 6-й механизированный корпус. Там в течение месяца прошел обучение на артиллериста 76 мм противотанковой пушки и на танкиста по специальности командира орудия и получил звание старшего сержанта.
Мехкорпус это самостоятельное, очень крупное и мощное военное подразделение с количеством воинов порядка 15 тысяч, с тремя танковыми бригадами, по 40-50 танков в каждой, артиллерийскими полками, минометными, саперными батальонами, мотопехотой. Главное: все на моторах для быстрого действия. Подчиняется армиям.
В январе 1943 года по приказу Сталина командиром нашего корпуса стал, знаменитый еще до войны, генерал танковых войск Скворцов Борис Михайлович. Прежний командир — генерал-майор Богданов исчез. Говорили, что его перевели на менее важный участок фронта. Нам понять это было трудно, т.к. под его командованием в составе 2-й гвардейской армии генерала-лейтенанта Малиновского было разгромлено очень большое количество фашистских войск в Котельниковцах, вблизи Сталинграда. Тем самым попытки германского командования вывести войска фельдмаршала Паулюса потерпели полный крах. Был освобожден важный железнодорожный узел на Дону – Цимлянское. Затем, после двух суток непрерывных ожесточенных сражений с войсками СС, разгромлен сильно укрепленный центральный узел железных дорог в городе Зимовники, что имело стратегическое значение. Через Зимовники фашистские войска были связаны напрямую со Сталинградом и северным Кавказом. 9 января по приказу Сталина наш 6-й корпус получил наименование Зимовниковский и был переименован в 5-й гвардейский. Естественно, после всех этих событий, мы ожидали поощрения Богданова.
Ситуацию объяснил сам Скворцов, выступая отдельно в каждой бригаде. Поздравив нас с боевыми успехами, он привел цифры наших потерь в живой силе и в технике и потери гитлеровцев. Впечатление, мягко говоря, было грустное. Затем сказал: «Дальше будет наоборот. При больших, даже очень больших успехах, при очень больших потерях фашистов, наши потери будут незначительными. Это будет достигнуто коренным изменением профессии корпуса, превращением его в ударно-прорывной, отдельный, самостоятельный — только под моим командованием. Сталина мое предложение заинтересовало. Для его реализации он отдал мне 5-й гвардейский Зимовниковский корпус. Сказал, что ждет результатов, вмешиваться в мои действия не будет».
Скворцов оказался исключительно талантливым, энергичным, великого ума командиром. Быстро сделал все для реализации новой профессии корпуса. Добился резкого усиления техникой и воинскими подразделениями, что превратило корпус в мощную воинскую силу. Ввели в состав еще одну бригаду (NQ26), дивизию морской пехоты, прошедшую спецподготовку на Дальнем Востоке. В рукопашных схватках им не было равных. Этих бесстрашных воинов в бескозырках и черных бушлатах немцы стали называть черной смертью. Появилось много новых, очень нужных подразделений, например, в каждой бригаде группа по ремонту танков. Скворцов был волевой генерал. В корпусе резко возросла дисциплина, что особенно важно в условиях войны.
Потребность в таком прорывном корпусе оказалась огромной. Как известно, прорыв обороны немцев являлся тяжелой задачей, требовавшей значительного превосходства в технике и в войсках. А наши исключительно высокомобильные, маневренные удары на узком участке не только ошеломляли противника, но и оказывались значительно мощнее их обороны. Приведу абзац из воспоминаний генерала армии Д.Д. Лелюшенко: «Для выполнения этой трудной задачи был привлечен 5-й гвардейский механизированный Зимовниковский корпус. Он уже на следующий день прорвал оборону немцев и, сметая на своем пути противника, вырвался на оперативный простор и устремился далеко на запад».
В таком ударном темпе корпус двигался непрерывно до взятия Берлина и окончания войны. Остановки бывали только для укомплектования военной техникой и приема пополнения. Ведя непрерывные бои с немецкими захватчиками, мы наносили огромные потери фашистским войскам и своими сокрушительными ударами уничтожали живую силу и технику противника, беспощадно громя гитлеровцев. Наносили тяжелые поражения отборным танковым дивизиям СС: Мертвая голова, Адольф Гитлер, Великая Германия, Райх, Охрана фюрера, Викинг и многим другим. При этом наши потери были значительно меньше немецких, как и обещал Скворцов.
Вот такой это был чудо-корпус, в который превратился гвардейский Зимовниковский под руководством Скворцова. Да, именно так, чудо!. Если сказать, лучший из лучших — будет слабо! Правильнее — самый лучший в Красной армии в период ВОВ. Удивился и Сталин. Он постоянно следил за корпусом, ждал, что будет дальше. Гвардейский, Зимовниковский остался до конца войны единственным. После войны по приказу Сталина корпусу был поставлен памятник.
Теперь самое интересное. Корпус был казанским, так как 10-я бригада формировалась рядом с городом. 16-я бригада, где я воевал, в Горьковской области, тоже близко. 11-я бригада также рядом с Татарстаном. Первоначально в нем было много татарстанцев - казанцев и жителей республики. Но война есть война, потери накапливаются, и к Берлину ветеранов осталось уже мало. Быть танкистом — очень тяжелая служба. По послевоенной статистике ветеранов танкистов осталось всего 1 %.
Хочу подчеркнуть, что в такой сплоченной команде, каким был наш корпус, ярко проявляется вера в свои силы, железная воля к победе, самоотверженность в сражениях, подлинный героизм, процветают узы боевой дружбы, взаимовыручка. Корпус стал для меня родным военным домом. После медсанбатов, полевых госпиталей всегда возвращался только в свой корпус.
Приведу еще один пример. На левом фланге у маршала Конева возникла проблема ликвидации фашистов в Верхней Силезии. Там у немцев находились источник нефти и очень крупная военная промышленность, поэтому оборонялись они фанатично, не считаясь с потерями. После затянувшихся боев Конев обратился к нам. В результате в Верхней Силезии быстро не осталось ни одного фашиста. Так у талантливого маршала Конева сложилось исключительно высокое мнение о Зимовниковском корпусе. В Верхней Силезии я воевал уже в звании офицера, сдав соответствующие экзамены в офицерской школе.
В Берлинской операции обладатель железного характера Скворцов Борис Михайлович попал в госпиталь. Нам, четырем офицерам из четырех бригад, удалось проникнуть к нему, но медики быстро нас выгнали. Борис Михайлович успел только сказать: Не переживайте, мое детище — гвардейский Зимовниковский не изменится. Потом посмотрел на меня и сказал: хочу в Казань, в город моей юности. Я же ЖИТЕЛЬ Казани. Только тогда я узнал, что он из Казани.
У командования левого фланга маршала Конева и генерала армии Лелюшенко предстояла задача окружения Берлина с юга. Большое количество армий, которыми они командовали, давало полную уверенность в выполнении этой задачи. Но была очень серьезная проблема: крайне быстро расположить войска с западной стороны Потсдама (западный район Берлина). Единственным воинским подразделением, которое могло это сделать, был созданный Б.М. Скворцовым отдельный ударно-прорывной 5-й гвардейский Зимовниковский мехкорпус. Сталин это одобрил.
В середине апреля 1945 года корпус форсировал реку Нейсе, через день — реку Шпрее и сконцентрировался в указанном районе. Я находился в составе 12-й бригады командиром роты в первом мотострелковом батальоне майора Новикова. 17 апреля корпус получил особый приказ Главнокомандующего: совершить молниеносный ударно– штурмовой марш-бросок на 150 км, изолировать Берлин с юга, уничтожить на этом пути оборонительные узлы гитлеровцев (в принципе окружить Берлин с юга), 20 апреля выйти западнее Потсдама, 21 апреля образовать оборонительные рубежи на расстоянии 30 км с севера на юг, т.е. создать прочный заслон против армии Венка, приближающейся с запада. 5-й гвардейский Зимовниковский мехкорпус все выполнил в указанные сроки. Вот какой корпус создал гений танковой войны, житель Казани Скворцов Борис Михайлович!
Удар-марш явился сплошными ожесточенными сражениями, так как все населенные пункты, большие и малые города представляли собой сильно укрепленные узлы обороны, со своими воинскими частями, артиллерией, танками. Очищение их от гитлеровцев требовало особенно самоотверженных действий от пехотных, мотострелковых, мотоциклетных частей, танковых десантов. Моя рота при боях с гитлеровцами в городах, нередко рукопашных, дерзких разведках потеряла половину состава.
Исключительно быстрое движение, молниеносные удары корпуса имели громадное значение. Несколько городов взяли почти без сопротивления противника, так как нас приняли за немецкие части. В Треенбрице — большом промышленном городе, корпус был уже в центре, только тогда там началась паника. Наш батальон часто действовал в разведке, старались подходить скрытно, чтобы обеспечить внезапность захвата бригадой. Если гарнизон объекта был не очень сильным, дерзким ударом его захватывали сами.
Был случай: когда бригада остановилась близко к лесу, я в бинокль увидел движение фашистов, спускающихся и выходящих откуда-то. По-видимому, там был штаб. Решил добыть «языка». Взял с собой двух солдат, веревки, подобрал подходящее место, оставил там бойцов с биноклем, сам пошел за «языком». Привычное дело, совсем недавно был в команде достающих «языка» для бригады. Через некоторое время притащили в обморочном состоянии гитлеровца к помощнику командира 12-й бригады. Я был отмечен командованием.
При штурме Луккенвальде командир мотоциклетной роты получил тяжелое ранение. Мотоциклетную роту, а также всех оставшихся воинов из бывшего батальона, передали под мое командование. 21 апреля 12-я бригада взяла Биепитц. Мехкорпус быстро занял боевую позицию от Берлина к югу на расстоянии 30 км. Расположились так: 12-я бригада на правом фланге, затем 10-я бригада, далее 11-я. 24 апреля основные силы 12-й немецкой армии Венка, пользуясь характером местности на окраине города Трейенбрицена, прорвали оборону 10-й бригады, даже наполовину окружили. 12-я и 11-я бригады немедленно пришли на помощь. Я со своими воинами сумел ударить по фашистам с тыла. Во второй половине дня немцы отступили. Я в рукопашном бою, сильно оглушив немца, взял в плен, затем немедленно передал в штаб бригады полученную от него весьма важную информацию: войска Венка обучены ночным сражениям, их следующий штурм будет ночью. Встреча фашистам была подготовлена. Решили подпустить их как можно ближе. В ночную атаку гитлеровцы шли бесшумно. Танки и штурмовые орудия двигались за цепями пехоты с выключенными фарами. И вот по ним одновременно открыли огонь артиллерия, минометы, танки, бронетранспортеры, станковые и ручные пулеметы. Зарево от горящих немецких танков, штурмовых орудий, автомобилей осветило все вокруг. Надо полагать, Вальтер Венк долго будет помнить 5-й гвардейский Зимовниковский корпус!
Однако у Венка осталось еще очень большое количество войск. 27 апреля он их концентрировал для разгрома 12-й гвардейской бригады (где воевал я). Гитлеровцы, не считаясь с потерями, как одержимые лезли на нашу оборону. Для отражения яростных атак врага в бой ввели всех: даже шоферы, связисты, писари, саперы, повара — все дрались с фашистами. Было очевидно, что разрушение нашей обороны и взятие Биепитца было одной из главных задач. Однако мы отразили все их атаки. Очень помогла авиация. То и дело в воздухе появлялись сначала бомбардировщики, затем штурмовики. Действуя на предельно малых высотах, наносили противнику большие потери. Все эти исключительно трудные ситуации, самые ожесточенные бои на заключительном этапе Берлинской операции 5-й гвардейский Зимовниковский механизированный корпус выдержал и победил!
Так произошло сражение гвардейского Зимовниковского мехкорпуса под руководством генерала Красной армии, лучшего из лучших, Б.М. Скворцова и 12-й армии рейха под руководством немецкого генерала Вальтера Венка, тоже лучшего из лучших. Вот несколько примеров: в битве под Москвой дивизия Венка попала в окружение в районе Холма и смогла вырваться из кольца лишь благодаря его умелому руководству. В окружении под Сталинградом Венк тоже вырвался со своими подразделениями, обеспечил поддержку армии «Дон» и, прорвавшись с Кавказа, избежал окружения. Ровно через год, когда l-я танковая армия попала в Каменец-Подольский котел на Днестре, Венк был снова на высоте, сумев вывезти живую силу и технику из окружения. А вот против Б.М. Скворцова оказался слабее. Из этого вытекает, что Скворцов Борис Михайлович, житель Казани, был лучшим генералом мирового уровня.
М.Ш. Ягфаров
Празднование Дня Победы в ИОФХ им. А.Е. Арбузова, 2010 год.
Слева направо: участники ВОВ – М.Ш. Ягфаров и Р.Р. Шагидуллин, и академик РАН А.И. Коновалов, директор ИОФХ им. А.Е. Арбузова КазНЦ РАН.